‘And the Lord said…’ (Boris Khersonsky)

And the Lord said:  Katsap, where is Khokhol thy brother?
And Katsap answered: I am not his keeper Lord
And the Lord said: You sat to eat together
You sang his songs, you put him to the sword!

And Katsap said: Khokhol is himself at fault,
He is a traitor, greedy, he nibbled all the fruit,
He has artillery in the yard and a gun in the vault
And he puts my first-born right into dispute.

And the Lord said: Not first-born, but born to hate!
Forgetting, Katsap, that the Lord is father to you.
For I will say to Peter, who stands at Heaven’s gate
I will say to Peter, not to open to you.

And the Lord said: Turk, where is thy brother, Khach?
And the Turk answered: Am I his keeper, Lord?
And the Lord said: You thought I would not catch
Weeping from the ground, would not hear, not reward.

And the Lord said: Kraut, where is thy brother, Yid?
And Kraut said, I am not his keeper, nay.
And the Lord said: His blood is yelling what you did,
For vengeance is mine, and I will repay.

И сказал Господь: “Кацап, где брат твой, Хохол?”
Ответил Кацап: “Не знаю, я не сторож Хохлу!”
И сказал Господь: “Ты с ним садился за стол,
ты пел его песни и ты толкаешь его во мглу!”

И ответил Кацап: “Хохол – он сам виноват.
Он – предатель, он жадина, он яблоки все надкусил,
у него в огороде пушка, а в шкафу автомат,
он старшему брату, мне, противится что есть сил!”

И сказал Господь: “Ты не старший, ты страшный брат!
Ты забыл, Кацап, что Отец твой – Бог.
Вот скажу Петру, что стоит возле райских врат,
вот скажу Петру, он не пустит тебя на порог.

И сказал Господь: “Турок, где брат твой, Хач?”
И ответил турок “Не знаю! Я не сторож Хачу!”.
И сказал Господь: “От земли возносится плач!
Ты думал, что я не услышу, что я смолчу?”

И сказал Господь: “Фриц, где же брат твой, Жид?”.
И ответил Фриц: “Не знаю, я не сторож Жидам!”
И сказал Господь “Кровь Жида за тебя говорит.
Ибо Мое есть отмщение и Аз воздам.”

‘Ekaterina asked Voltaire…’ (Boris Khersonsky)

Ekaterina asked Voltaire,
‘What do you believe in, good sir?

I believe God was created by nature,
and nature was created by culture,
and there are no flies on nature.
God’s not so odd, not so bad for an idea.
The idea holds in her hands a figure to cause fear
–a philosopher or an Empress–like a chess player.

Don’t be cross, Kate, this way helps you conceive
it’s an example to make clear what I believe.

Yes no flies on nature, she’s no fool at that,
especially when the clouds are burning at sunset,
this is clear to Kate and to the paysanne in a wretched hut
and the sentry beside a striped booth
with a forget-me-not stuck in his rifle as a joke
and to the Divine child, and the ox, and the ass.

Terra incognita, life’s full measure
This is the faith of monsieur Voltaire.

Yes, though here it’s not your Paris, but a cloud over a stream,
an old woman on a stove, a cricket behind the stove,
a plate with buckwheat kasha, an icon over a candle there,
none of your French cheese or any other plaisir.
Summer by the calendar, but we have mosquitoes and damp evenings here.
The Empress, we know, is a wolf–so why sheep’s clothing for her?

Екатерина спросила Вольтера:
Вольтер, в чем твоя вера?

В том, что Бога сотворила культура,
а культуру сотворила натура,
у натуры губа не дура.
Бог – не лох, Он неплох как идея.
У идеи в руке фигура Пугача-лиходея,
фигура философа или царицы – как шахматная фигура.

Не обижайся, Катя, это я так, для примера,
так понятнее, в чем моя вера.

Да, натура не дура, не земля на лопате,
особо когда облака горят на закате,
сие открыто и Кате, и пейзанке в убогой хате,
и часовому у полосатой будки
незабдуку в ружейный ствол вструмившему ради шутки,
и Божественному дитяти, и волу, и осляти.

Жизни полная мера, инкогнита терра
это и есть вера господина Вольтера.

Да, но тут тебе не Париж, а тучка над речкой,
старушка на печке, сверчок за печкой,
тарелка с гречкой, иконка над свечкой,
ни тебе французского сыра, ни иного плезира.
Календарное лето, а – комары, и вечерами сыро.
Царица, известно, волчица, что прикидываться овечкой?